Ну, вот, наконец-то! Своя, понимаете, квартира. Не съемная, не родительская. Наша! Сколько же сил в это вложено, сколько бессонных ночей, сколько нервов! Родители, конечно, очень помогли, спасибо им огромное, да и мы с женой, Маринкой, накопили, где-то кредит взяли, ну, в общем, получилось. Запах свежей краски, пустые комнаты, эхо от каждого слова – это было что-то невероятное. Я помню, как мы с Маринкой сидели прямо на полу среди коробок, пили остывший чай и просто улыбались. Мы тогда думали: вот она, тихая гавань, наш маленький островок спокойствия посреди городской суеты. Ага, сейчас.
Первые недели, ну, ладно, даже месяцы, всё было прекрасно. Знаете, такой медовый месяц с квартирой. А потом началось. Сначала, это самое, такой странный гул по вечерам. Низкочастотный, такой, что ли, вибрация, которая пробирает до костей. Сначала думаешь, показалось. Потом Маринке говорю: «Слышишь?» Она: «Да, вроде что-то есть». Мы ложились спать, а оно вот это вот «уууууу» откуда-то снизу, казалось, из-под пола прямо. Понимаете, оно не громкое, но постоянно, как будто кто-то жужжит где-то глубоко, и ты его не можешь выключить. Как комар в спальне, только огромный и невидимый, и он не летает, а вибрирует.
Оказалось, дядя Петя с первого этажа, ну, он такой, знаете, изобретатель-самоучка. У него там целая мастерская в кладовке. И он, значит, на старости лет решил заняться резьбой по дереву. Но не простой, а такой, с использованием станка. И вот этот станок, он такой, ну, не знаю, допотопный, наверное. Он так гудел, что казалось, весь дом ходуном ходит. Мы, конечно, сначала, ну, как положено, пошли к нему. Маринку, кстати, очень волновал этот момент, она говорит: «Давай ты, ты же мужчина, тебе проще». Я, значит, звоню. Дядя Петя открывает, такой, в опилках весь, пахнет деревом, свежим таким, и машинным маслом. Я ему так, аккуратно, мол, дядя Петя, извините, но вот гул от вас, ну, очень слышно, особенно по вечерам. А он мне: «Сынок, а как я без станка? Это же моё хобби, моя отдушина!» И смотрит так, что вроде и не поругаешься. Пообещал, конечно, что будет после восьми вечера не работать. Но, честно говоря, это не сильно помогло. Гул стал чуть тише, но не исчез, и мы, ну, как бы, поняли, что это наш новый, это самое, фоновый шум.
Когда слова не помогают: что дальше?
А потом, ну, как бы, другая история. Наша лестничная клетка, понимаете, она такая, ну, уютная была, пока не превратилась в курилку. До тех пор, пока кто-то не начал курить прямо у нас под дверью. Приходишь домой, а там этот едкий запах. Проникает, гад, сквозь все щели, в квартиру. У нас же маленький ребёнок, ну, тогда ещё только родился, и я, честно говоря, просто зверел от этого. Сначала записки вешали, ну, такие, знаете, вежливые: «Уважаемые соседи, пожалуйста, не курите в подъезде, у нас дети». Ноль эффекта. Запах всё равно был. И вот однажды, я выхожу, а там такой, ну, парень молодой, лет двадцати пяти, стоит, дымит. Я к нему, мол, дружище, ну, это ж не дело, у нас тут малыш, да и вообще, законом запрещено. А он мне так, с вызовом: «А где мне курить? Это же общее пространство!» Вот тут я, конечно, немножко, ну, как бы, потерял самообладание. Объяснил ему, что общее пространство это не значит, что тут можно травить других, и что штрафы за такое, между прочим, вполне себе реальные. Он, конечно, помялся, но, кажется, понял. Больше его с сигаретой у нас не видели.
Но это ещё что! У нас на этаже, ну, чуть выше, на седьмом, жила, да и сейчас живёт, семья с собакой. Лабрадор, очень милый пёс, когда хозяева дома. Но вот когда они на работе, он начинал выть. Не лаять, а выть, понимаете? Такой тоскливый, протяжный вой, который, кажется, проникает в саму душу. И это каждый день, часов с десяти утра и до шести вечера. Моя Маринка, она тогда как раз в декрете была, ну, просто на стену лезла. Ребёнок спит, а тут этот вой. Что делать? С соседями разговаривали – они говорят, ну, мы не знаем, он у нас не воет. А сами, видимо, не слышали. Тогда мы уже, ну, не знаю, от отчаяния, что ли, стали записывать этот вой на диктофон. И с этой записью, ну, и с заявлением, пошли в управляющую компанию. Там, конечно, сначала отмахнулись: «Это же животное, что мы можем сделать?» Но когда мы показали им записи, ну, и пригрозили, что будем дальше жаловаться, они, кажется, зашевелились. Отправили им письмо, провели беседу. Не знаю, может, они к кинологу обратились, но вой стал реже, а потом и вовсе прекратился. Уф, прямо гора с плеч, я вам скажу!
Нелепые ситуации и неожиданные решения
А вот самый, ну, такой, странный случай, который, честно говоря, до сих пор вызывает у меня улыбку. У нас, ну, этажом ниже, живет одна барышня, Леночка. Она, это самое, очень любит кактусы. Нет, не просто любит, она их коллекционирует. И не просто коллекционирует, а устраивает им, ну, такие, что ли, фотосессии. С подсветкой, с дымом, с какими-то странными звуками. И вот этот дым, он такой, ну, не знаю, пахнет чем-то сладким, но приторным, как будто жженой ватой. Он просачивался через вентиляцию. И иногда такой, ну, басовитый, что ли, звук, как будто кто-то медитирует на виолончели. Мы сначала думали, пожар. Потом, что соседи наркотики курят. А потом выяснилось – Леночка кактусы фотографирует для своего блога, ну, там, в инстаграме, что ли. Мы к ней, ну, как бы, с осторожностью, мол, Леночка, что это у вас? А она такая, ну, смущенная, говорит: «Это у меня для инстаграма». Мы, конечно, посмеялись, но попросили её, ну, как бы, вентиляцию не забивать и дым этот свой, ну, как бы, поменьше делать. Она, кстати, оказалась очень адекватной, просто, ну, не подумала, что это может кому-то мешать. Вот такие вот бывают сюрпризы, казалось бы, безобидное хобби, а сколько вопросов вызывает.
В общем, жизнь в многоквартирном доме – это, конечно, та ещё школа. Сначала думаешь, купил стены, а оказывается, купил ещё и, ну, как бы, целую кучу соседей, с их привычками, их хобби, их проблемами. И надо учиться жить со всеми, ну, или хотя бы рядом. Главное, наверное, не молчать, но и не рубить с плеча. И помнить, что у всех свои причины. А иногда, ну, иногда просто надо глубоко вдохнуть и, ну, не знаю, представить, что ты, это самое, в цирке, и вокруг тебя просто очень много разных, ну, артистов, каждый со своим уникальным номером. И это, как ни странно, помогает.